Международная суфийская школа «Духовные и Мистические Практики»
ПРЕДСТАВЛЯЕТ
Суфийская школа «Восходящий Поток»
Автор: Руслан Жуковец
Страх по сути – это единственная самостоятельная эмоция, если уж брать, потому что гнев связан с желанием: когда нам не дают желание реализовать – мы злимся.
Печаль связана с желанием тоже – когда мы долго-долго-долго не можем чего-то добиться, у нас возникает печаль, она становится фоном и так далее.
Радость связана с желанием, потому что желание реализованное – мы испытываем радость.
А тревога связана уже со страхом; тревога не существует без страха и она привязана, чтобы компенсировать его действие на нас; она как бы нас заставляет что-то делать, чтобы этот страх погасить, чтобы избежать страшной ситуации и так далее.
Так вот, страх – единственная самостоятельная эмоция получается.
Первый страх – это страх боли, который возникает у нас сразу, при рождении, как правило, когда мы, скажем так: ребенок, родившись, получает огромное количество раздражителей для своих ещё совершенно свежих органов чувств, то есть: яркий свет в глаза, звуки, тактильные ощущения – когда особенно наши акушерки поднимают его за ноги и хлопают по попе, что бы он начал дышать и заплакал.
У нас первую негативную эмоцию нам дают сразу, как только мы рождаемся – вот этим вот прекрасным способом раздышать, чтобы ребёнок заплакал, у него прочистились лёгкие; из лучших побуждений мы получаем сразу рефлекс плача, тут же; но хотя он и так встроен, он всё равно бы пришёл, но, тем не менее – страх фиксируется; страх боли – первый страх, который мы получаем; это не страх смерти, конечно же – это страх боли.
Страх боли – это первичный страх, он гораздо глубже всех других страхов, он лежит фактически в основе большинства других страхов; это страх боли – надо понимать.
Потом он просто проецируется; если сначала мы о физической боли говорим: ребенка наказывают, его воспитывают, он знает, что если он провинится – он получит наказание в виде, не знаю, шлепка или чего-нибудь похуже; у него фиксируется страх боли как мотиватор – очень сильный.
Если первичный страх боли, который он получает – это естественный страх боли, просто, боль; вот он узнаёт боль от сильных раздражителей от каких-то; потом страх боли фиксируется как мотиватор – когда ребёнка заставляют что-то делать, когда его наказывают и так далее.
Следующее дальше: начинается боль, например, – она меняет форму; представьте себе неудовлетворённое желание, длительное – это приносит очень сильный дискомфорт, это приносит очень сильное такое; и желание – это вообще энергия, которая требует выражения; и страх того, что ваше желание будет не реализовано – здесь вот этот дискомфорт, который требует разрешения, он требует того, чтобы сделать то, что хочется, получить то, что хочется, там, я не знаю, съесть, выпить то, что хочется и снять дискомфорт этим.
И если вы не получите желаемого – этот дискомфорт останется, и вы боитесь этого; и страх становится тенью желания – всегда; страх сам по себе приносит дискомфорт, и желание избавиться от страха становится всегда спутником; желание и страх становятся неразлучными в силу этих вот моментов; и не существует желания без страха, страха без желания – это два сильнейших мотиватора, которые как две педали в человеческом, скажем, существе, в человеческой личности.
По мере того, как мы растем, страх боли приобретает разные формы; например, страх боли – это страх заболеть; он внушается родителями детям – это понятно; это как гипноз идёт: не ходи в лужу – заболеешь; вот это – форма обусловленности тоже определённая.
Страх приобретает формы по мере взросления; у ребёнка же, сначала, круг эмоций – он довольно ограниченный; ребёнок, как правило, не испытывает тревоги, если его не начинают долбить с детства, ну, например, флейтой; говорят: учи флейту сынок, как следует, играй на ней по-всякому – и наказывают, если он не учит; и у него тревога, у него уже, что он должен эту флейту поганую как-то освоить.
То есть тревога начинается позже, потому что она приходит с обязанностями; тревога приходит с обязательствами; в школе уже она есть – как хочешь; в детском саду, если детский сад нормальный, – ещё нет; ну и так далее; но сейчас, – это есть продвинутые родители, – с трёх лет начинают учить детей, и там, конечно, невротики вырастают те ещё – сразу.
Постепенно, по мере вхождения, взросления, когда входят разные чувства в жизнь, то страх обретает всё новые формы.
Страх посторонних людей, страх реакции людей, получается тогда, когда начинают приходить в общество, в социум: человек выходит в класс, я не знаю, ну в детский сад, может быть, в меньшей степени, – там всё-таки агрессия не так выражена сильно, – и так далее; и тут уже – из этого дерева он растёт во все стороны.
Страх смерти, как таковой – он присоединяется позже, когда, во-первых, смерть удаётся человеку осознать, и что он смертен; и вот этот испуг того, что я могу умереть, что я могу перестать существовать, я как личность, как живое существо меня не будет – богатое воображение расписывает эту картину в страшных ужасах; но, как правило, мы же не знаем, что лежит за пределами, и поэтому, как правило, со страхом смерти связано то, что получилось в виде впечатлений: какой-нибудь разложившийся труп – пожалуйста, вам; можно увидеть какого-нибудь сгоревшего человека на пожаре – можно много чего увидеть, а сейчас, благодаря телевизору, можно увидеть всё, что хочешь вообще: изнутри, снаружи, сбоку, слева, справа и так далее.
И страх смерти – он основан на внешних впечатлениях; если страх боли – это реальное переживание; боль – это реальное переживание; страх смерти, – вы должны понимать, – это воображаемое переживание; это воображение, которое создаёт нам, закрепляет нам вот этот страх, который поддерживается картинами; люди, боящиеся смерти, не могут, например, видеть мёртвых – они испытывают очень сильный сразу дискомфорт, у них этот страх тут же обостряется, они его …, ну, в общем – это крайне для них неприятно.
И надо понимать разницу: страх смерти – воображаемый страх; это воображаемая вещь – то, что с нами произойдёт, мы этого не знаем, мы этого не можем пережить и почувствовать; страх боли – это реальный страх; страх боли всего этого глубже гораздо; страх боли гораздо реальнее.
И на самом деле, если уж начать разбирать сам феномен смерти, то, как правило, люди боятся боли – перед смертью, которая идёт; сама по себе смерть не несёт, как правило: для многих смерть – это избавление; вот если уж так брать: когда жизнь мучительна, когда уже тело еле живое и так далее, то смерть приносит на самом деле избавление от мук, до некоторой степени, но именно вот этот самый переход – страшный, который выглядит очень страшно – вот этот переход …: как моё Сознание, как моя душа …, куда я денусь в момент в этот? Что со мной – неужели это будет просто угасание? Неужели это будет, вот как, да, отключится мозг, там электричество в мозгу потухнет и не будет меня? Это – невозможно в это поверить, потому что мы все ощущаем внутри себя, что мы больше: чем мозг, чем тело – мы больше, у нас есть нечто другое.
Поэтому вопрос смерти и страха смерти – он всегда стоит довольно остро; и, ну мы знаем, как отвечают религии разные на это: там всегда есть обещания, есть посулы, чтобы избавиться от страха смерти – включается мотиватор.
Вы знаете, что страх маленький надо задавить страхом большим – это всегда, это простой способ; поэтому, когда ты боишься просто умереть, тебе говорят, что, если ты умрешь, проживешь плохую жизнь – то ты умрёшь так, что в твоей следующей жизни не будет ничего хорошего; тут нам добавляется страх того – страшного суда какого-нибудь, и так далее; ну, хорошие всякие вещи, тоже очень мотивирующие на самом деле, тоже мотиваторы.
Страх как таковой, например, страх боли – я вам могу сказать, что страх смерти преодолевается в тот момент, по сути, когда вы выходите из ума, когда вы выходите за пределы ума.
Здесь даже можно сказать, что, если вы осознаёте свое бессмертие – это звучит, я бы сказал не очень технично; что значит «осознать своё бессмертие»: вы, если сейчас посмотрите внутрь своего того, что у вас есть – вы и так понимаете, что там что-то есть такое, что невыразимо; оно не имеет отношения к телу: сколько бы вам не было лет – оно не меняется.
Поэтому, страх боли, если вы разотождествились с телом: но тут ум тоже – ум ожидает; страх – он же в ожидании; когда там, делают ребёнку укол в палец, чтобы взять кровь, его начинает колотить за два часа, потому что его ум уже создал эту ситуацию: он уже ждет этой боли, он уже боится этой боли, и так далее.
Вы перестаёте бояться боли; и, когда выходите за пределы тела, когда вы не отождествлены с телом – тогда вы можете делать с ним, в общем …, ну, не что хотите, потому что его можно убить, это понятно: у тела есть свои законы.
Но, как только вы вышли за пределы ума, который ждёт все время чего-то – оно всё время, вот это воображение, воображаемая боль: сейчас мне, не дай Бог, сделают, и я почувствую что-то невообразимое – как только вы вышли за эти пределы, страх вас оставляет.
Ожидание того, что случится плохого, которое идёт в уме, – ум живет, как известно, или прошлым, или будущим, либо он вспоминает старую боль и на основе воспоминания о старой боли он ждёт новую боль, – он говорит: сейчас мне будет больно и всё, капец, я умру тут – и так далее. И на этом фоне разрастается страх. Если вы выходите за пределы ума, ожидания; и ваш прошлый опыт вас не беспокоит: вы его не подтягиваете, не вытягиваете все время наружу; и вы не ждёте того, что будет там через два часа: будет и будет, слава Тебе Господи – и всё проходит, соответственно, без страха, без нагнетания, без нервной дрожи, и без всего прочего.
И вы становитесь свободными от страха; при том, что как реакция, эмоциональная, например, – как часть, ну грубо говоря, эфирного тела реакции, которые в нём заключены, – она может оставаться; но в какой-то момент на громкий хлопок можете вздрогнуть и испытать волну, которая проходит, которая связана с этой энергией: как реакцию; но которая совершенно вас не затрагивает по сути – она прошла и прошла; вы, грубо говоря, моргнули глазами: что это с вами сделало? – ничего, это увлажнило, скажем, так, склеры; так и здесь: эта реакция прошла, её нет больше, пожалуйста – вы к ней не привязаны, вы на неё не зациклены, вы не стали ждать того, что не будет ли второго хлопка, сейчас, не дай Бог, или что-то такое; вы не построили теорию, что уже произошла мировая катастрофа сейчас, только что, вокруг вас и не впали в панику, понимаете; то есть это – в этом разница отношения человека осознанного и человека бессознательного, у которого включаются на этот громкий звук сразу целые ассоциативные ряды: ум начинает рассуждать, что же случилось, что же произошло, если это сделал человек – что он делает дальше, что он будет…; то есть и ожидания вот эти будут раздувать страх и нагнетать его до безумной величины и совершенно до бессмысленных размеров. Вот примерно так.
Как избавиться от фобий?
С фобиями – работа эта долгая; с фобиями работа требует целенаправленного осознания, она требует, как правило, глубинного именно осознания – там нужен инсайт.
Любая фобия – она идёт на фоне какого-то опыта: испуга, либо высоты, либо собаки. Это первичный испуг, который фиксируется, подавляется в бессознательное и потом выдает одинаковую реакцию страха на подобные обстоятельства, скажем так. И для того, чтобы избавиться от фобии, нужно пройти настолько глубоко в бессознательное, то есть осознать настолько нашу бессознательную часть ума, где подавлено вот это первичное воспоминание, где вот эта первичная фиксация ….
Оно переживается заново, оно происходит как инсайт, оно всплывает вдруг – это воспоминание со всеми его эмоциями, со всей его остротой, потому что оно лежит там целенькое, нетронутое и вот, как нагноившаяся рана, оттуда оно нам посылает импульс, оно руководит нами.
И вот: от любой фобии мы избавляемся лишь тогда, когда проходим этот инсайт – не раньше и не позже; но это работа отдельная, она достаточно долгая, я говорю, что требует усилий определённых, но она вполне осуществима.